Материал собрали и обработали:
Еськина Светлана, МОУ ДОД Центр детского творчества р.п. Лунино, Творческое объединение «Мы и наш музей». Руководитель: Гавриленко Надежда Николаевна
Всего 4 года исполнилось Любе, Любови Афанасьевне Савиных, когда началась война. Она с семьёй жила в деревне Тарасово, Оричевского района, Кировской области. Мужчины ушли на фронт, ушел и отец. И здесь с Любой произошло, наверное, самое страшное для любого ребенка – трагически погибает мать. Погибла не от рук фашистов, бомбёжек и обстрела, погибла, когда поехала на проходящем поезде продавать молоко. Её столкнула с поезда проводница, и мать зарезало встречным.
Вот и первый вывод – всеобщее горе войны – это, во-первых, испытание человеческих качеств. Чем руководствовалась проводница, которая сталкивала из вагона молодую женщину – мать двоих детей? Жаждой наживы – бидон молока? Испугом, злобой? Теперь уже не узнаешь.
Люба осталась со своей сестрой Галей, которой в то время было 13 лет. «Дом опечатали и отдали нас бабушке на воспитание. Какое это детство? Слёзы, да голод. Всю свою жизнь помню и благодарю бога за те минуты, когда бабка наливала нам половину кружечки молока и сверху накрывала кусочком черного хлеба, сметая крошки в ладонь. Тогда нам казалось, что нет ничего вкуснее на свете.»
Нам давно известен лозунг: «Всё для фронта». И в тылу, и в прифронтовой полосе, и даже на оккупированной территории – все жили под этим лозунгом. «Всё сдавали на фронт: яйца, хлеб, кур, ягоды – всё. Когда я пошла в первый класс, нас водили в поле – там с земли мы собирали упавшие зернышки ржи и сдавали, а по вечерам тёрли картошку, стирая до крови пальцы, а сжатый картофель пекли – это были лепёшки. Помню, как не плакали, а выли женщины от полученных похоронок, как полуголодные сухонькие бабы пахали на быках, валили лес для дров, грузили обмороженными руками на тех же упрямых быков, а мы нисколько не отставали от них, а нам было от 6 до 14 лет».
А как было маленькой Любе и её сестре Гале нестерпимо тяжело, когда в 1943 году в их родную деревню Тарасово пригнали пленных немцев и поселили их в родительский дом. В школе устроили госпиталь для немцев, огородили всё колючей проволокой.
Ребятишки и сама Люба бегали смотреть, что там происходит, для этого сделали дырку в заборе, около сливной ямы. Яма была покрыта металлической сеткой, и когда в яму сливали отходы, а санитарка уходила, ребятишки собирали отходы и ели. Особенным лакомством были варёные ягоды и яблоки из компота. «Видели мы, как вывозили мёртвых немцев и закапывали. А когда немцев стали вывозить из деревни, они не хотели уезжать, до сих пор перед глазами их отъезд – они падали на колени и кричали: «Русь, Русь, Русь!»3
Я спросила о тех чувствах, которые были у местных жителей к немцам, к тем, по чьей вине осталось столько сирот, вдов, столько пришлось испытать: и голод, и холод, и непосильный труд? Ответ был очень прост, но очень искренний: «Жалость». Вот и ещё один несложный вывод напрашивается: После таких испытаний, после вселенского горя к врагам испытывать – жалость. Это могут только сильные духом люди, которые знают, что, сколько бы ни выпало на их долю – победа будет за ними. Как не гордиться – великим, терпеливым и милосердным русским народом!
Послевоенные годы для бабушки Любы и её сестры тоже были не лёгкими. Отец, пришедший с фронта, привёл в дом мачеху. Они снова стали жить в родительском доме. В деревне была шестилетняя школа, её и закончили сёстры. Очень бедно и голодно было в 50-е годы прошлого века в деревне. Родной дядя забрал сестёр в город Киров. Бабушку Любу не брали на работу, ведь ей было всего 13 лет. Вот с 13 лет и началась самостоятельная жизнь бабы Любы. Прибавив годы, её взяли на работу в артель «Игрушка», где она набивала опилками тряпичные игрушки. Много видела моя бабушка Люба, много пережила. Были переезды и радость и горе, но всегда рядом с ней была её семья, которую она и создала – её дети, а теперь и внуки. Только вот без слёз не может вспоминать своё военное детство и послевоенную, сиротскую юность.